RetroSearch e02 — Ньепс и Дагер. Два кита позитивного процесса

1801 год положил начало XIX веку. Новая эпоха охарактеризовалась такими событиями, как индустриализация, урбанизация и колониализм, прогремели Наполеоновские войны и с десяток их менее известных сестер, начались Золотые лихорадки, объединилась Италия. Именно в этой эпохе свершились небывалые достижения культуры и искусства, а также техники и науки.

Изобретен пароход, арифмометр и органическая химия, поехал первый паровоз, а Кольт выстрелил из первого револьвера. Люди смогли общаться по телеграфу и ездить на велосипеде. Нобель изобрел динамит, а Менделееву «приснился» его периодический закон. Эдгар По, Сдендаль, Глинка, Гоголь, Жюль Верн, Толстой и Верди творят во время Линкольна, Маркса, Гарибальди, Сперанского и Александра I.

Именно эти времена великих открытий несут в себе еще одно знаковое событие – изобретение фотографии. О ней мы и поведем речь.

Исследуя более древние времена, четко понятно, что снимки получали и до XIX столетия. Только вот фотографией те изображения назвать сложно. Ведь если фотография – это «светопись», то бишь, «написанное светом», то ранние изображения не подходят под это определение из-за отсутствия метода фиксации.

Во многих источниках литературы, включая труды о фотографии, Дагер показывается как первый в мире человек, который изобрел фотографию и сумел ее зафиксировать. Даже книга «Изобретение фотографии. Дагер, Ньепс, Тальбот» говорит нам, что Дагер открыл фотографию. При этом лишь вкратце вспоминается, что определенный период времени он работал с Ньепсом, используя его наработки. На самом деле первооткрывателем фотографии был не кто иной, как Нисефор Ньепс.

Нисефор родился на 22 года раньше Дагера, в 1765 году, в Шалоне-на-Соне. По скудным сведениям это был выходец из богатой и аристократической семьи, но богатой в меру, потому что когда Великая Французская революция прогремела, им не пришлось ни эмигрировать, ни отправляться на гильотину. Наоборот, приняв сторону революционеров и загоревшись патриотическим духом,  Нисефор со своим двоюродным братом  вступил в ряды революционной армии. За три года Нисефор дослужился до чина поручика, но его брат, который продолжил карьеру военного, получил звание полковника.

Через три года после прихода в армию болезнь Ньепса дает о себе знать, и он вынужден демобилизироваться, при этом оставаясь начальником пограничного округа в Ницце. Здесь он встречался с Наполеоном Бонапартом. До 1801 года Нисефор остается начальником городка, но после возвращения мирных времен решает оставить не только службу, но и военную карьеру, и возвращается в Шалон, где со своим младшим братом Клодом начинает заниматься исследованиями. Известным фактом является то, что они воплотили в жизнь двигатель, который приводился в движение нагретым воздухом, а в 1805 году катались по реке на лодке, приводившейся в движение этим двигателем.

В 1811 году Клод уезжает в Париж, а в 1815 – в Лондон. Но точно известно, что близкая дружба и оживленная переписка между двумя братьями сохраняется до самой смерти Нисефора.

Оставаясь в одиночестве, Ньепс Нисефор горячо и пылко начинает увлекаться литографией, которая изобретена на рубеже столетий. Он тратит большую часть состояния на открытие у себя литографской мастерской и начинает поиски литографского камня, однако поиски не увенчиваются успехами. Именно тогда ему в голову приходит замечательная идея — почему бы не заменить камень на отполированные металлические пластинки? Располагая купленной камерой-обскурой, он практически тогда же задается целью получить зафиксированное изображение, стойкое и закрепленное на пластинках. Еще в начале 1816 года он сообщает о своих успехах брату Клоду: «Я получил на листе бумаги изображение всего птичника, а также и оконных рам, менее освещенных, чем находящееся за окном предметы. Опыт этот отнюдь не совершенный, изображения предметов незначительны. Но все же проводить съемки при помощи метода представляется мне почти доказанным…»

В своих исследованиях Нисефор использует практически любые материалы, пока наконец не останавливается на асфальте. Растворяя порошкообразный асфальт в лавандовом масле, он получает довольно густой лак, который равномерно покрывает медную пластинку. Затем, подвергая пластину умеренному нагреванию, добивается того, что асфальт покрывает пластинку ровнее. Тщательно высушенный светочувствительный материал при длительной экспозиции в 6-8 часов проявлял мутное изображение, для укрепления которого Ньепс обрабатывает его смесью лавандового масла и нефти в пропорциях 1:6. После этого обработка заканчивалась промывкой в обычной воде.

Светлые места на полученном изображении соответствовали теневым (неосвещенным) частям снимаемого предмета. На светлых местах проступал блеск металла. Поиски решения этой проблемы не увенчались успехом. Впоследствии, применяя кислоту, которая выедала металл и не воздействовала на предварительно экспонированный асфальт, Ньепс вплотную подошел к созданию современных изображений.

Последовал ряд экспериментов: на покрытую асфальтом пластинку помещалась прозрачная гравюра, это все поддавалось воздействию солнечного света и обрабатывалось смесью лавандового масла и нефти. Полученные копии гравюры Нисефор назвал гелиографией.

Этим способом Ньепс владел в совершенстве уже в 1826 году, когда о его опытах услышал Дагер и обратился с просьбой сообщить некоторые детали успеха.

Нисефор, крайне недоверчиво относясь к дельцам из Парижа (а Дагер уже тогда был известен как открыватель диорамы, но к этому мы вернемся немного позже), наводит справки о Дагере у своего хорошего друга, гравера Леметра, и лишь после получения положительных отзывов решает отослать некоторые работы и записки к ним.

Для продолжения рассказа необходимо вернутся немного назад, рассказать о другом человеке, с которым дальнейшая судьба Ньепса будет тесно связана почти до самой смерти.

Луи Жак Мандэ Дагер родился во Франции в 1787 году, в канун Большой революции. В стране уже ходили революционные настрои, всячески поносилась «Мадам Дефицит» (Мария Антуанетта), требовали созыва генеральных штатов.

Отец Дагера, Луи Жак, служил в суде к западу от Парижа. После реформы судопроизводства отец оставляет службу и перебирается с семьей в Орлеан, где устраивается чиновником от королевского имени.  В это время у маленького Дагера обнаруживается способность к рисованию, и отец, страстно желая подготовить сына к какой-либо свободной специальности, отдает Луи в Орлеанскую школу рисования, а через четыре года – к декоратору Дегатти. Выбор профессии оказывается более чем удачным: Дагер показывает невероятное понимание и чувство перспективы и освещения, развивает художественный вкус. Сохранились сведения, что Дагер даже принимал участие в декорировании знаменитых в то время парижских театров. Однако такая работа не давала удовлетворения Мандэ Дагеру – он предпочитал заниматься изготовлением красочных и зрелищных панорам.

Во Франции прогремела революция. Настолько великая, что Ленин писал: «…все развитие цивилизованного человека в XIX веке – все исходит от Великой революции, все ей обязано».

Именно в эти годы Дагер, будучи художником-декоратором, сообщает своему другу и напарнику по работе Бутону идею создания новой усовершенствованной панорамы. Привлекая к работе своих учеников, они за относительно короткое время заканчивают воплощение своей идеи.

«Диорама», сконструированная Дагером, состояла из больших картин, построенных чаще всего в несколько планов, при том на первом плане располагалось иногда несколько «живых» предметов, которые создавали эффект присутствия. Кроме световых эффектов также применялись и звуковые. Сюжеты диорамы были разнообразными, но преследовали обычно одну и ту же цель – создание максимального визуального эффекта на зрителя.

Нашлось и весьма интересное описание диорамы или «зала чудес», как ее тогда называли.

«Здесь не было театра, здесь не было кулис. Мы находились в стенах швейцарского крестьянского домика. Несколько деревенских орудий лежали тут и там — казалось, будто наше неожиданное появление спугнуло жителей этого домика… мы еще сидели за столиком, когда раздались звуки альпийских рогов, торжественная ритурнель… у мадам на глазах выступили слезы…»

Диорама Дагера тесным образом связана с последующими его исканиями в области фотографии.

Задавшись идеей получить и закрепить изображение навсегда с помощью света, Дагер знакомится с Шарлем Шевалье, отец которого был оптиком, имел оптическую лабораторию и магазин в Париже. Дагер уже в то время прекрасно понимает, что его опыты со светом без участия оптики ни к чему не приведут. В то же время Шевалье-старший ставит на поток мелкими партиями продажу камер-обскур с призмой-мениском.

В 1826 году в магазин зашел пожилой мужчина и попросил помимо прочих фотографических покупок упаковать и дорогую камеру-обскуру. Шевалье, разговорившись с мужчиной, узнал, что сам он этим не интересуется, а покупает по просьбе племянника. Представился мужчина как Нисефор Ньепс.

Узнав, что молодой изобретатель ревностно относится к фотографии и, почти не выезжая, сидит в Шалоне, Шарль записывает адрес Нисефора, чтобы впоследствии передать Дагеру. Продемонстрированная на прощание гелиогравюра Ньепса-младшего приводит Шевалье в полнейший восторг.

Договоренность о сотрудничестве, прежде чем вылиться в подписание соглашения о совместной исследовательской работе, прошла длительный этап. В 1827 году Ньепс и Дагер впервые встречаются в Париже, где Нисефор задержался во время поездки к брату в Лондон. В то время в Лондоне Ньепс пытался заинтересовать Королевское научное сообщество, но отказался изложить суть метода фотографии, опасаясь кражи.

Только в конце 1829 года Дагер отправился к Ньепсу в Шалон, и там 14-го декабря был заключен и подписан договор, в котором говорилось: «Ньепс и Дагер образуют компанию с целью совместной работы в области дальнейшего усовершенствования изобретения, сделанного Ньепсом и усовершенствованного Дагером». По третьей статье Ньепс обязался точно и подробно описать суть своего изобретения. Судя по сохранившимся данным точно известно, что уже в то время Ньепс в совершенстве владел гелиографическим методом и методом асфальтной печати.

Далее следовало подробное толкование метода съемки, которое делилось на несколько подпунктов: приготовление, описание растворителя и промывки, применение метода, примечания и дополнения.

Работа пошла намного успешнее, и уже в 1831 году Дагер сообщает, что свет скорее всего воздействует на йодистое серебро. Ньепс пытался повторить эти опыты, но безуспешно.

В то время Нисефор умирает, и все права на открытия и продолжение работы получает его сын Исидор. Уже в 1835 году подписано дополнение к договору, которое отдавало преимущество наработок Дагеру, переименовывая компанию в «Дагер и Исидор Ньепс».

Продолжая свой труд в области фотографии, Дагер открывает способ проявления изображений в ртути. Это произошло в 1837 году.

Широко известна история, что Дагер однажды положил экспонированные пластинки в шкаф, а спустя некоторое время увидел проявившееся изображение. Сразу догадавшись, что причиной этому стали испарения некого вещества в шкафу, он начал по одному вынимать емкости с химикатами из шкафа и помещать туда пластинки. Методом исключения было открыто свойства паров ртути.

Сутью метода Дагера было следующее:

1. Тонкий лист серебра припаивался к толстому листу меди.
2. Серебряная поверхность полировалась до блеска.
3. Серебряная пластина пропитывалась парами йодида и становилась чувствительной к свету.
4. Подготовленная пластина помещалась в темноте в камеру.
5. Камера устанавливалась на треногу, выносилась на улицу и направлялась на любой предмет, освещенный солнцем.
6. Объектив открывался на время от 15 до 30 минут.
7. Скрытое изображение проявлялось и закреплялось в следующем порядке:

• Пластина помещалась в небольшую кабину под углом 45 градусов над контейнером с ртутью, которую спиртовая лампа нагревала до 150 градусов (по Фаренгейту).
• За пластиной велось внимательное наблюдение до тех пор, пока изображение не становилось видимым благодаря проникновению частиц ртути на экспонированную часть серебра.
• Пластина помещалась в холодную воду, чтобы поверхность стала твердой.
• Пластина помещалась в раствор обыкновенной соли (после 1839 года заменена гипосульфитом натрия — фиксирующим элементом, открытым Джоном Гершелем и немедленно взятым для использования Дагером).
• Затем пластина тщательно промывалась, чтобы прекратилось действие фиксажа.

В результате рождалась одна единственная фотография, позитив. Увидеть ее можно было только при определенном освещении, так как под прямым солнечным светом пластина давала невыносимые блики. К тому же изображение получалось зеркально отраженным.

С такой пластинки невозможно было печатать изображения, как можно было печатать с одного негатива неисчислимое количество позитивов.

Дагер, будучи предприимчивым человеком, пытался получить максимум прибыли от своего изобретения, но когда через общественную подписку сделать это не удалось, он начал искать людей с деньгами, дабы продать свое изобретение. Но на те времена четверть миллиона были огромными деньгами, и никто не хотел так рисковать.

Тогда Дагер решает заинтересовать ученых мира своим изобретением посредством своего друга , известного астронома Араго Доменика-Франсуа, который предложил Академии наук купить патент на метод, апеллируя, в частности, заинтересованностью России и Англии в покупке дагеротипов.

Сообщение становится сенсацией, доклад Араго перепечатывают все газеты, а Дагер становится более известным, чем во времена открытия диорамы. Изобретение покупают за 200 000 франков, которые Дагер делит с Исидором. Также французским правительством назначается пожизненная пенсия в размере 6000 франков Дагеру и 4000-Ньепсу-младшему.

Дагер концентрирует свои усилия на объяснении сущности дагеротипного процесса, устраивая мастер-классы для ученых и художников, с каждым разом упрощая его суть.  А спустя некоторое время Дагер начинает заниматься изготовлением камер: он делает детали для дагеротипов вместе со своим родственником, бывшим книготорговцем Альфонсом Жиру. Самуэль Шевалье полирует линзы, на камеру ставится штамп с номером и камера подписывается Дагером. После этого камера становится официальной.

 

Через некоторое время Дагер издает 79 страниц напутствий к занятиям фотографией, книга разлетается огромным тиражом по всей Европе.

Прошло время. Применение призмы позволило перевернуть изображение и сделать его нормальным, а не зеркальным. В 1841 году происходит революционное событие – масса камеры уменьшается, размеры миниатюризируются, улучшаются способы защиты дагеротипов от царапин.

В 1840 году Иполит Физо достигает успехов в тонировании изображений золотом. Начинается век дагеротипии, которая идет в массы.

Примерно в это же время изобретатель Фокс Тальбот открывает негативно-позитивный процесс, начавший вытеснять труд Дагера. Процесс был назван тальботипией, но это уже совсем другая история.

Следите за нами.